Сумасшедшая прогулка

В нашей стране психиатрические больницы появились чуть более 140 лет назад, до этого безумие никогда не считалось болезнью и трактовалось, как угодно. И только первые отечественные психиатры П.П. Кащенко, В.П. Сербский, В.И. Яковенко дали определение, от чего страдают их пациенты – у них душа болит. Поэтому сумасшедших стали называть душевнобольными.

Здания, которые в конце XIX века стали строить для психиатрических клиник, обязательно были без решеток на окнах, но с не разбиваемыми стеклами, с широкими дверями, чтобы проходила кровать с пациентом и еще – все корпуса были соединены подземными ходами с церковью и кладбищем. Таким образом, проектировщики защищали персонал и пациентов от инфекций и ненужных зрелищ. Здание этого музея – бывшая больница доктора Кащенко тоже построена в конце XIX века, поэтому спрашивая у экскурсовода про подземные ходы, внимательно смотрим гиду в лицо. Что он скажет? Как отреагирует? Ведь подземелье есть, вернее, было, иначе тогда не строили.

Душевнобольные обычно рыдают, лезут драться, смеются, кричат, порой пляшут и все это при переводах следовало скрывать от остальных пациентов, чтобы предотвращать подобные массовые явления. Поэтому использовались подземные переходы. А еще, когда у человека страдает душа, он пишет стихи, прозу, сочиняет музыку, зарисовывает различные образы. И такие документы тоже хранятся в музее психиатрии, причем некоторые графические рисунки, нотные листы и исписанные тетради действительно представляют художественный интерес. Но кто это может решить, если человек болен? Грань между гениальностью и безумием тонка, и до сих пор дать определение сложно даже маститым психиатрам. 

Понимать современное изобразительное искусство задача не из легких. Мир, который хочет представить зрителям художник, зачастую отличается от той реальности, которую видим мы, обычные люди. Например, натюрморты могут быть размытыми и иметь неестественные оттенки, дома заваливаться, предметы растекаться, а люди и животные – бесформенными облаками висеть в воздухе. Но и этого мало. Вечер, любовь, или скажем, ностальгию живописец может изобразить кубиками, полосками или разноцветным пятном, в котором, по его мнению, будет отражаться эмоциональная составляющая замысла. Ну и как относится к подобным творениям? Считать это искусством или бредом сумасшедшего? Восторгаться или недоумевать?

В галерее Art V´u можно увидеть не только подобные противоречивые картины, но и научиться понимать их. Искусствоведы и художники, работающие в этом заведении, с большим удовольствием не только покажут, но и расскажут о живописи, акварелях или графике, их идеях и концепциях. Поэтому смотрим на картины, спрашиваем о непонятном, и выдвигаем собственные версии увиденного.

А еще для взрослых и детей здесь проходят мастер-классы по рисунку и живописи. Ведь когда сам берешься за кисть, то мир художественных образов становится ближе и ясней. Грань между сумасшествием и творчеством оказывается более очевидной. Ведь главное в изобразительном искусстве – эмоциональная душа, спрятанная внутри творца и разлитая в его произведении. 

Когда вокруг столько разговоров о безумии и атмосфера сумасшествия раскалена до предела, лучше всего успокоиться и отправиться гулять. Рядом с улицей Фотиевой располагается уютный парк с прудом. Свежий влажный воздух, как известно, полезен для здоровья. Но чаще всего людей успокаивают какие-либо идиллические картины из жизни. Давайте посмотрим вокруг. Что мы видим? Здесь гуляют мамы с колясками и детьми, пожилые пары с собачками. Это умилительно и прекрасно видеть, как малыш делает на дорожке свои первые шаги, а маленькая собачка гоняет по траве огромный мяч и никак не может его ухватить. Мужчины на берегу пруда в напряжении замерли с удочками в руках. У них на лицах блуждающие улыбки, они вот-вот поймают добычу, которую, на самом деле есть не будут. Она, вероятнее всего, отправиться на ужин местному коту, он уже сидит под отдаленным деревом и ждет, когда в его сторону кинут блестящую рыбку. Жизнь в своих нехитрых проявлениях тоже прекрасна и достойна того, чтобы ее запечатлели в картинах именно так, как ее видят все.